Презентация на тему Блокадный дневник Тани Вассович классный час (4 класс)

Савичева, 12 лет
9 страниц дневника, на каждой -

дата смерти близких: мамы, бабушки, брата, сестры, дяди. Последняя запись: «Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня».
Таня умерла в эвакуации в 1944 г. от туберкулёза. Дневник обнаружила её сестра Нина. Он был предъявлен на Нюрнбергском процессе. 8 стел-страниц стали частью мемориала «Зелёный пояс Славы» под Санкт-Петербургом.

Мухина, 17 лет
3/I 42. Голодные, спотыкающиеся, шатающиеся люди

рыскают по булочным с 7 утра, но везде их встречают пустые полки».
«8/II 42. Вчера утром умерла мама. Я осталась одна».
«13/II 42. Я одна... Хочется выть, визжать, биться головой об стенку, кусаться! Как же я буду жить без мамы?»
Е. Мухина умерла в 1991 г. Её дневник хранится в Центральном госархиве историко-политических документов Санкт-Петербурга. В 2011 г. был выпущен при помощи историка С. Ярова.

в булочной видела ужасную сцену. Мальчишка лет десяти выхватил

у старушки пайку хлеба и сразу начал есть. Женщины бросились отнимать, а он лёг на пол, лицом вниз, и, не обращая внимания на обрушившиеся удары, доел хлеб на грязном полу. Самое ужасное в том, что никто не заступился за ребёнка. Полежав немного, воришка встал, вытер рукавом слёзы и кровь и ушёл грязный, оборванный, совсем одинокий. Сейчас мне его жалко до боли в сердце. Где же я была тогда? Стояла, смотрела и молчала».
Г. Зимницкая умерла в 1996 г. Её дневник можно прочитать на сайте «Молодая гвардия».

выпустило другой потрясающий дневник. Его вела ленинградская школьница Таня

Вассоевич. Как и Таня Савичева, она жила на Васильевском острове, но выжила, а ушла из жизни в январе 2012 г

30 мая 1945 г.

старшим, мне было 13. Все жили на зарплату папы.

Он был совершенно некабинетным ученым.  Война его застала   в экспедиции, ему было 40 лет, очень здоровый мужчина, и мы  считали, что он на фронте.

Таня с братом Вовой и мамой Ксенией Платоновной, фото начало 30-х гг.

Вассоевич занималась рисованием в Доме пионеров. Вот 23 июня:

Таня с подругой пришли на урок, а учитель убирает мольберт, уходит на фронт. Дальше — о том, как наравне со взрослыми дети роют траншеи, часами  дежурят во дворе, тушат зажигательные бомбы.

« Наш класс был почти в полном составе

( потом в классе останется двое мальчиков и девять девочек из 40). Таня описывает бесконечное стояние в очередях за порцией хлеба, которая для детей и неработающих за несколько месяцев ужалась с 400 г в день до 125. Они варили столярный клей и ели его.»

Удивительно, но в дневнике очень мало об ужасах голода,

зато очень много о том, что сделано, нарисовано, прочитано.

одна.
Каждую тревогу к  нам спускается много ребят, бабушек

и матерей с детьми. Все сидят в коридоре. У нас был не коридор, а такая большая  прихожая в этом доме, максимально отгороженная от бомб, если не прямое попадание. Там мы ставили стулья, и 15 человек могли поместиться. Кто дремал, кто читал книжки, но потом всем это надоело, представьте — 7-10 тревог в день, и нужно только ходить вверх-вниз, и больше ничего.»

стояли в очереди за продуктами вместе с одноклассником и

им досталась дуранда (спрессованная плитка из шелухи подсолнечника). Для покупки продуктов по карточкам были нужны деньги, а в их семье средств катастрофически не хватало. И старший брат, вместо того что бы съесть свою порцию хлеба. Продавал её на рынке, а деньги отдавал маме, чтобы она могла отоварить новые карточки. Мама догадалась и запретила так поступать.

Мария Михайловна и рассказала, что ее муж умер от

голода. И брат тогда сказал ей: «Марья Михайловна, почему же Вы не сказали, что он умирает от голода? Я бы отдал ему свой хлеб». Это было 20-го. А 23-го января брат сам умер от голода.»

цветами, а для сестры он устроил аквариум с рыбками.

В 1941-1942 г. в Ленинграде была небывало холодной и снежной зима. Таня с братом кутались в одеяло и чертили планы дворцов с бассейнами, рисовали оранжереи (после войны Таня окончила Архитектурно-строительный институт, работала архитектором, учила детей рисовать).

«Подойди, поцелуй брата, он такой же, только холодный». Но

я не могла этого сделать, я не поцеловала брата.
А потом нужно было оформить свидетельство о смерти. Я пошла по 3-ей линии, а в это время обстреливали, снаряды летели — а мы совершенно равнодушны, ну, свистят и летят. Но они же в тебя не попали! Дошла я до поликлиники, регистратор достала карточку Вассоевича Владимира Николаевича и крупным почерком, медленно-медленно писала слово «умер».
Вот это было страшно.

весной 1942 г, в опустевшей квартире стояла глыба льда,

замерший аквариум с застывшими во льду рыбками. Когда лёд растаял, с ним оттаяла одна золотая рыбка и начала плавать».

я занималась в Доме пионеров, Клара Грекова. Она была

на два-три года младше меня, мы с ней вместе рисовали в Доме пионеров. Она с бидончиком приходила за водой, вот такое место свиданий у нас здесь было. Сначала она пришла и сказала, что папа умер, потом — что мама умерла, и она осталась одна — у нее никого не было на свете.» 

мама. Стало значительно сложнее и с гробами, и с

похоронами. Не стало ни дерева, ни досок. Пришлось отдавать за гробы крупу. Уже тот гроб был не голубой, а  просто дощатый. Мама лежала 9 дней дома. У нас была громадная солнечная комната, 40 метров. Мама лежала, пока я придумывала, как можно похоронить.

(истощённый сторож на кладбище
в 40 –градусный мороз)
вырыл

могилы за крупу и хлеб.
Он хороший и был добр ко мне».
В дневнике она нарисовала план участка и отметила места захоронения.

том, что Таня делает всё, чтобы эвакуироваться.
Было много

добрых и отзывчивых людей.
На эвакодокументах было написано.
«Дайте билет ленинградской девочке»

Ладожского озера. Несколько недель на разных эшелонах она добиралась до

Алма-Аты,
храня дневник и фотографии родных. В эвакуации Таня встретилась с отцом. Известным геологом-нефтяником, и после войны вернулись в Ленинград